Отношения между родителями и детьми в хакасской семье

Страница 2

Что касается прав отца на имущество сына, то надо различать сыновей отделенных и не отделенных. Неотделенные никаких имущественных прав не имели и все нажитое ими поступало в непосредственное распоряжение их отца. Отделенный сын считался главой самостоятельного хозяйства, но нуждающийся отец всегда мог потребовать, чтобы сын «прокармливал» его, принял в свой аал. Таким же правом пользовалась и мать. Кроме того, отец мог забрать у сына любую вещь и пользоваться ею. Инородческие управы стремились передать иски детей к родителям и все подобные дела для разрешения родственниками, которые, заметив разлад в семье, отделяли отца и сына, передавая большую часть семейного имущества отцу или же (у бедных), обязывая сына содержать отца. Жалобы отца на сыновей пользовались, напротив, особенными преимуществами и удовлетворяются немедленно. При господстве патриархального родового начала не могло быть и речи о тяжбе детей с родителями.

Когда отец хотел освободиться от неисправимого сына, то он выделял его с небольшим наделом, предоставляя возможность самому заработать калым, если он холостой; если же сын женат, то отец выгонял его без надела.

Дочь в сравнении с сыном находилась в несколько ином положении, объясняющемся тем, что она оставалась членом семьи лишь временно, до выхода замуж. Затем прекращалась почти всякая связь между семьей и нею.

С самого рождения девочку называли чатха санныг - чужого счета, кiзi палазы - чужой ребенок. «Cадыга пара сарыг хундус» - идущий в продажу желтый бобр.

«Дочерей считаем за посторонних, они обязательно уйдут к людям», «Девочек даром кормим, воспитываем для людей», - говорили хакасы. Отношение к женскому потомству отражала следующая пословица: "Чис ахча - ахча нимес, хыс пала - пала нимес" - "медяк – не деньги, девочка - не ребенок" [Бутанаев В.Я., 1990. С. 141, 128, 141].

Рождение отпрыска мужского пола означало для современных и древних тюркоязычных этносов, повышение социальной значимости и престижа человека. Тем не менее, рождение дочери, очевидно, не воспринималось как несчастье еще в раннем средневековье. Так, среди благ земного существования, которыми "не насладился" лирический герои эпитафических памятников тюркской рунической письменности, дочери порой выделялись отдельно. А в тексте одной из надписей говорится: "в отношении в тереме находящихся моих принцесс, моих двух сыновей, . в отношении моей единственной дочери . я отошел (т.е. умер)" [Малов С.Е., 1952. С. 38]. Перед нами яркое свидетельство родительской любви к своему женскому потомству. Традиция особенно нежного отношения к дочерям дожила у южно-сибирских тюрков до наших дней. Возможно, что рождение дочерей встречалось радостью еще и потому, что родители рассчитывали в будущем получить калымную прибыль. У ногайцев, например, было принято поздравлять с этим событием, имея в виду будущий калым [Гаджиева С.Ш., 1979. С. 109].

Во время пребывания в родительском аале, дочь находилась в непосредственном распоряжении матери, и отец не имел на нее прямого влияния и, будучи ею недоволен, не наказывал ее сам, а поручал это матери. Меры, принимаемые последней, состояли в словесных поучениях, запирании в отдельном помещении и т.п. Телесные наказания не рекомендовались хакасским правом. Народная педагогика предписывает по oтношению к девушкам более кроткие меры, например, увещевание.

Страницы: 1 2 3

Похожие материалы: