Национальный комплекс
Следует отметить, что статус «простого советского человека» позволял предотвращать потенциальные конфликты, как ранее общая приверженность «православию, самодержавию, народности». Вместе с тем официальные нормы «одомашнивались», их всегда можно было слегка подкорректировать на уровне личных контактов. Именно поэтому даже самые грозные указы касающиеся «порядка» на ДВ, никогда не работали. Возможно, это и породило сегодняшний «хаос» на нашей границе.
На рубеже 80–90-х гг. централизованная система организаций переселенческих потоков распалась буквально на глазах. Остались в прошлом комсомольские путевки и распределение, легкость в получении жилья «на востоке» и «дальневосточные надбавки», ослабли материальные стимулы переселенцев. С обрушением ВПК, который выступал главным «потребителем» высококвалифицированных переселенцев, строительство жилья замерло. Начался отток населения. Исчезла сама проточность. То, что строилось не одно столетие, рухнуло и не сложилось ничего нового. Осталась огромная территория и люди, лишенные уверенности в будущем. Между тем миграция с ДВ не стала массовой. Инфляция 1991–1992 гг. уничтожила многие сбережения. Поэтому смогли уехать лишь не многие, хотя собиралось большинство. Большая часть населения региона оказалась отрезана от «большой земли». До столицы собственного государства жителю ДВ сегодня добраться сложнее, чем до столицы Японии и Китая. Хотя и это доступно далеко немногим.
В результате формируется сообщество, состоящее из людей, которые не могут, не желают, но должны жить вместе. Они приехали на время, но «застряли» навсегда, они хотели заработать, но обеднели. Они разные и чуть ли не единое, что их связывает, – это русский язык и ощущение брошенности. Жители ДВ не имеют возможности войти в чужой мир, отыскать там свое место. Желания для построения своего – просто нет. Примерно половина населения региона родилась за его пределами, только каждый шестой мог насчитать более трех поколений предков дальневосточников. Европейская Россия, «запад» по местному выражению, была исторической родиной, с которой мечтали воссоединиться. Если раньше, существовавшие между дальневосточниками различия гасились «проточностью», откладывались «на потом», то теперь выяснилось, что это «потом» может не наступить. И культурные противоречия актуализировались.
Вместе с тем, если в 90-е гг. самосознание «русской крепости», форпоста Европы в Азии преобладало над чувством «обиды» на Москву, то к началу XXI в. соотношение меняется. В общественных опросах явно слышны безрадостные нотки, особенно в ходе интервьюирования на отдаленных территориях. Так, в Николаевск-на-Амуре 68% опрошенных не видят условий для жизни в районе. Жители Хабаровска демонстрируют высокий уровень тревожности и неуверенности в завтрашнем дне.
Следует отметить, что ДВ мыслится, прежде всего, как русская территория. При всей культурной разнородности переселенцев они были носителями русской культуры. В освоении региона и заключался смысл их пребывания на его землях, и пока этот сверхсмысл сохранялся, различия могли с легкостью нивелироваться структурой описанной выше. Стоило же ему оказаться под угрозой, как возник «образ врага». Нельзя было вернуть ни государственные заказы, ни «московские снабжения», ни бронирование квартир, поэтому проявляется попытка осознать себя как целое путем противопоставления себя кому-либо. Стали искать подходящую кандидатуру. Америка была чересчур далеко, и потому в культурном отношении она выполняла функцию не столько «всеобщего врага», сколько «тридевятого царства» – некоего запредельного мира. Японцы же оказались для «образа врага» слишком хорошими противниками. Воюя с Россией за «северные территории», Япония активно «покупала» жителей дальневосточной окраины. Японцы первыми стали приглашать к себе делегации дальневосточников, они спонсировали всевозможные народные гуляния, японские машины стали основным средством передвижения жителей региона. Но японцы оставались «дальними другими». Их было сравнительно мало, и они подчеркивали свою чужеродность, привычно «протекали» через регион, не вызывая раздражения. Значительная часть жителей ДВ видела в Японии недостижимый постиндустриальный идеал.
Похожие материалы:
Стереотипы восприятия особенностей национального
характера русских и немцев
В психологической науке проблеме этнических авто- и гетеростереотипов посвящено немалое количество исследований, включающих, в частности, анализ этнических стереотипов отдельных народов, населяющих Россию.
Между тем учеными неоднократно ...
Ремесла Древней Руси
Города средневековой Европы заметно отличались от древнерусских. Первые, как правило, не имели сельскохозяйственной агломерации, являясь местами жизнедеятельности бюргеров. Феодалы имели собственные поместья-замки; в городах их возможност ...
Возникновение Гезлева
Моя работа посвящена обстоятельства возникновения Гезлёва.
Актуальность моей работы в том, что до сих пор существует проблема в том, что точно неизвестен основатель города; сейчас, на современном этапе восстанавливаются памятники Гезлёва ...