Проблемы этнической идентичности

В контексте «субстанциалистского» понимания этноса этническое самосознание интерпретируется чаще всего в качестве своего рода зеркала объективных характеристик этнической общности. Для сторонников этого подхода характерны дефиниции этого феномена в качестве «относительно устойчивой системы осознанных представлений и оценок, реально существующих этнодифференцирующих и этноинтегрирующих компонентов жизнедеятельности этноса»[18] или «совокупности черт индивида, группы, этнической общности, образовавшихся в процессе общения и восприятия своего отличия и сходства при соотнесении с другими социально-этническими общностями»[19] и т. п. По убеждению «субстанциалистов», природа этнического самосознания «раскрывается в представлениях людей об общности национального происхождения, принадлежности к родной земле, осознанном отношении к историческому прошлому и настоящему, к родному языку, культуре»[20]. В то же время для многих исследователей, мыслящих в этой парадигме, очевидно, что ни один из традиционно обозначаемых признаков этноса не является собственно этническим. (Как отмечает Дж. Де-Вос, «…если кто-то и стремится дать определение «этнической группы», выявив существенные характеристики этого образования, то в конечном счете обнаруживает отсутствие существенных характеристик, общих для всех групп, обычно обозначаемых словом «этническая»[21]) В результате им приходится признавать «исключительную роль самосознания», которое в ряде случаев «становится единственным объединяющим признаком», способствуя восприятию человеком «любых объективных характеристик как этнических»[22]. Как утверждает Л.Н.Гумилев, «нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным… случаям», поэтому «вынести за скобку» можно только одно – «признание каждой особи: “мы такие-то, а все прочие – другие”[23]. Формулировка Л.Н.Гумилева раскрывает еще одну характерную особенность интерпретации этнического самосознания (идентичности) сторонниками «субстанциализма», отмеченную, в частности, В.А.Тишковым[24]. Это – представление о том, что этническая идентичность формируется на основе структурных оппозиций сознания: иноэтнического противопоставления «мы они» («Этническая идентичность – это осознание своей принадлежности к определенной этнической общности и обособления от других этносов… переживание своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других»[25]), восходящее к «классическому» структурализму К.Леви-Стросса.

Таким образом, главной чертой отечественного примордиализма является «субстантивация» или «реификация» (овеществление) этнической общности, восприятие ее в качестве реально функционирующего «социального организма»[26]. (В этом смысле весьма показательна следующая цитата из вышедшего уже в середине 1990-х гг. учебника по этнологии: «Человеческая история – это история не только государств, выдающихся личностей… но также история народов-этносов, которые образуют государства… создают культуры и языки, трудятся и воюют… совершают героические подвиги и трагические ошибки»[27]

Однако можно различить более явные и менее явные формы «реификации» этничности различными авторами. Так, В.Малахов предлагает к рассмотрению три такие формы[28]. Первая, по мнению исследователя, связана собственно с примордиализмом и не является сейчас особенно популярной. Вторая – «спекулятивно-романтическая». Для ее представителей «этничность – эвфемизм таких понятий, как «дух народа» и «национальный характер»[29]. И, наконец, третий, «наиболее рафинированный», по выражению В.Малахова, вариант реификации этничности практикуется многими современными авторами, которые декларативно дистанцируются от субстанциалистского подхода, но фактически в своих рассуждениях придают этничности «онтологический статус» (не как субстанции, но как качеству или отношению), наделяя ее самостоятельным бытием и отрывая «от тех отношений, которыми она порождается»[30]. Применительно к первым двум формам уместно говорить об «этноцентризме» (или «этнодетерминизме») как исследовательском подходе, квалифицирующем «этнос» и «этническое» в качестве основной детерминанты социального действия (и взаимодействия).

Похожие материалы:

Взаимоотношение светской и церковной власти в XX в. – в начале XXI в.
храмовой строительство тагил После революции начинается массовое закрытие церквей. Каждый год уничтожались сотни памятников архитектуры, многие из которых - свидетели – исторических событий прошлого. Особый всплеск закрытия храмов пришел ...

Начало войны
Накануне Великой Отечественной войны на территории Саратовского Поволжья проживало более 2,4 миллиона человек (1,8 миллиона в Саратовской области и 0,6 миллионов - в АССР НП).В первые военные дни в городах и селах Саратовского края прошли ...

Городской комплекс
Верхнеудинск (ныне столица Бурятии город Улан-Удэ), возникший в 1666 году при впадении уды в Селенгу как острог, очень быстро разросся и в 1775г. Стал именоваться городом. В начале 19 века он был вторым после Кяхты крупным населенным пунк ...